Еду нынче утром в электричке, народу много, садиться приходится к кому-то. Смотрю, человек ноты читает. Сажусь рядом, открываю рабочую почту, а сам кошусь - интересно же. И тут вдруг врубаюсь, чт он читает шубертовскую Gloria in excelsis Deo в четырехголосной раскладке: мы пели ее в церковном хоре пару лет назад, красивая штука, только верхний голос высоко зацарапывается. Мужик слушает что-то в наушниках, и делает заметки, но не в нотах, а в особой тетради. Пишет словами, очень неразборчиво. Хотя в нотах тоже иногда калякает, но мало.

Я завис. Органист или певец размечал бы непосредственно ноты. Композитор, который импровизирует вокруг основы и писал бы нотами, а не словами. Что у него в наушниках? Kакое-то определенное исполнение этой самой Глории, относительно которого он делает записи - это было бы понятно, сверять по нотам, какие-то аспекты и записывать, но зачем? Так мог бы делать музыкальный критик, который пишет разбор, но это Шуберт, не поздно критиковать-то? Может быть, он хормейстер, и выписывает потенциально сложные места? Опять-таки, небессмысленно, но почему не прямо в нотах?

Ужасно интересно, но спросить неловко. Сижу, и вдруг замечаю, что он какое-то время с полуоткрытым от любопытства ртом читает левым глазом мою апелляционную рассылку, где Безумный Грег, есть у нас такой персонаж, на чем свет стоит материт прокуроров за передерги при использовании ходатайств о задержке подачи ответного меморандума...

Увидел, что я заметил, вспыхнул, извинился, и вымелся на остановке.
Причем не той, где музыкальная школа.

Идеи есть?